«1918. Симбирскъ», книжная серия «Симбирские тайны». В. Миронов. Часть 2. «Да здравствует Красная Армия!» Главы 1-2 / 1 Марта 1917 / История Ульяновска / Годы и люди

Всякая революция лишь тогда чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться, – утверждал В. И. Ленин. И если он прав, то Великая Октябрьская в начале своём не стоила ничего. Ну, или почти ничего, поскольку защищаться ей было нечем. По воспоминаниям перешедшего на сторону большевиков бывшего царского генерала М. Д. Бонч-Бруевича, во время его первой встречи с вождём мирового пролетариата в середине февраля 1918 года Владимир Ильич прямо так ему и сказал: «Войск у нас нет. Никаких» (Бонч-Бруевич, М. Д. Вся власть советам. Москва, 1957. С. 249).

На момент прихода большевиков к власти российская государственность была почти полностью разрушена. И главная заслуга в этом, несомненно, принадлежала Временному правительству. Встав во главе бывшей Империи в феврале 1917 года, за восемь месяцев своей деятельности оно развалило практически все государственные институты, в том числе и армию. Конечно, и большевики своей активной антивоенной агитацией внесли свою лепту в этот процесс. Но решающая роль, безусловно, принадлежала министрам-капиталистам. Чего стоит один только печально знаменитый приказ № 1, изданный Петроградским Советом рабочих и солдатских депутатов 1 марта 1917 года, то есть за день до официального отречения Императора Николая II от престола. Приказ, по сути упразднял воинскую дисциплину в воюющей армии. Вот лишь некоторые его положения:

«1. Во всех ротах, батальонах, полках, парках, батареях, эскадронах и отдельных службах разного рода военных управлений и на судах военного флота немедленно выбрать комитеты из выборных представителей нижних чинов вышеуказанных воинских частей.

5). Всякого рода оружие, как то: винтовки, пулеметы, бронированные автомобили и прочее должны находиться в распоряжении и под контролем ротных и батальонных комитетов и ни в коем случае не выдаваться офицерам даже по их требованию.

6). В строю и при отправлении служебных обязанностей солдаты должны соблюдать строжайшую воинскую дисциплину, но вне службы и строя в своей политической, общегражданской и частной жизни солдаты ни в чем не могут быть умалены в тех правах, коими пользуются все граждане. В частности, вставание во фронт и обязательное отдание чести вне службы отменяется.

7). Равным образом отменяется и титулирование офицеров: ваше превосходительство, благородие и т. п., и заменяется обращением: господин генерал, господин полковник и т. д.».

Считается, правда, что действие приказа № 1 распространялось только на Петроградский гарнизон, однако очень скоро его явочным порядком приняли к исполнению практически во всей русской армии (Миронов, В. А. 1917. Год Великого Перелома. С. 56, 57). Неудивительно, что вскоре она стала буквально рассыпаться.

Пришедшие к власти большевики лишь подтолкнули этот процесс. 29 декабря 1917 года (по новому стилю) Совет народных комиссаров издал Декрет «О выборном начале и об организации власти в армии»… По этому декрету вся власть в пределах каждой войсковой части принадлежала солдатским комитетам. Все командные должности вплоть до командира полка объявлялись выборными и замещались только в результате голосования. Ни один вышестоящий начальник не имел права отвода или смещения с должности подчинённого ему младшего начальника. Командиры бригад и дивизий и командующие армиями выбирались соответствующими съездами солдатских депутатов. Дисциплинарные права, отнятые у офицеров, переходили к товарищеским судам. Тогда же В. И. Ленин подписал декрет «Об уравнении всех военнослужащих в правах и об упразднении воинских чинов и званий». Все чины, начиная от ефрейторских и кончая генеральскими, упразднялись. Отменялись и знаки отличия (Бонч-Бруевич, М. Д. Вся власть советам. С. 227).

Кроме того, всем частям на фронте Совет народных комиссаров предлагал самостоятельно заключать перемирие с противником. Переговоры с неприятелем могли вести даже мелкие подразделения… Части покидали позиции, а немцы шли вперёд, занимая районы, самовольно оставленные отходящими полками и дивизиями (Бонч-Бруевич, М. Д. Вся власть советам. С. 200). Неудивительно, что самочинная демобилизация, как дипломатично называет этот процесс Бонч-Бруевич, приняла гигантские размеры и неуправляемый характер. Проще говоря, армия разбегалась. Чтобы хоть как-то упорядочить самоликвидацию вооружённых сил, в декабре в Петрограде была организована специальная комиссия по демобилизации (Бонч-Бруевич, М. Д. Вся власть советам. С. 227, 228). В течение января 1918 года последовали постановления о демобилизации призывов 1903–1907 годов, 12 февраля был опубликован приказ главковерха Крыленко о демобилизации всей старой армии. И, наконец, 2 марта вышел приказ Наркомвоена о демобилизации всех возрастов старой армии (Демобилизация старой армии и создание РККА // Памяти героев Великой войны. 1914–1918. URL: (дата обращения: 24.07.2021)).

Между тем, мириться с большевиками никто просто так не собирался, их призыв к державам-участницам всё ещё продолжавшейся Первой мировой войны прекратить бойню и заключить мир «без аннексий и контрибуций» ими не был услышан, и вскоре на территории бывшей империи под разными предлогами высадятся крупные десанты её бывших союзников, и не только – Англии, Франции, Японии и даже США. Более того, «представители бывших правящих классов» и прочие «буржуи» тоже оказались не готовы признать новую власть, зато были готовы бороться с ней вооружённой силой.

Уже в начале ноября 1917 года бывший начальник Генерального штаба бывшей русской армии и один из главных участников организации отречения Николая II генерал М. В. Алексеев создал в Новочеркасске организацию офицеров и юнкеров, ознаменовав тем самым начало белого движения (Жукова, Л. В., Кацва, Л. А. История России в датах. С. 153). А в конце декабря там же началось формирование добровольческой армии (Бонч-Бруевич, М. Д. Вся власть советам. С. 155).

17 ноября в Оренбурге вспыхнул мятеж атамана А. И. Дутова. 18 февраля 1918 года по всему фронту началось наступление немецко-австрийских войск (Бонч-Бруевич, М. Д. Вся власть советам. С. 156). Чтобы остановить его, правительству Советской республики 3 марта пришлось заключить упоминавшийся уже «поганый Брестский мир», а затем переехать в Москву из Петрограда, оказавшегося под угрозой захвата его немцами (Жукова Л. В., Кацва Л. А. История России в датах. С. 153).

Первоначально возникшие фронты Северный и Западный вскоре пополнились ещё одним. Вновь возникший Южный фронт спустя некоторое время протянулся через Северный Кавказ и на востоке дошёл до Волги (Бонч-Бруевич, М. Д. Вся власть советам. С. 227, 228).

Противостояли же напору многочисленных врагов революции и мировой буржуазии лишь разрозненные отряды рабочих с предприятий Петрограда, Новочеркасска, Екатеринослава, Оренбурга и других городов, партийные отряды, сформированные из анархистов, эсеров, коммунистов и прочих политических сил. Под Петроградом, на южной и юго-восточной границах бывшей империи из этих отрядов, а также из воинских частей, всё ещё сохранивших относительную боеспособность, формировалась так называемая «завеса», призванная сдержать продвижение противника в глубь страны. Такая форма организации войск, вспоминал Бонч-Бруевич была в то время единственно приемлемой для многих генералов и офицеров царской армии, избегавших участия в гражданской войне, но охотно шедших в «завесу», которая была как бы продолжением их прежней службы (Бонч-Бруевич, М. Д. Вся власть советам. С. 272, 273). Однако вся эта полупартизанская и плохо управляемая сила не была надёжной и достаточно боеспособной для того, чтобы эффективно противостоять регулярным войскам интервентов и даже частям добровольческой армии, состоявшей на тот момент преимущественно из офицеров и юнкеров, хорошо мотивированных и имевших боевой опыт. Чтобы выжить, советскому государству требовалась своя регулярная армия. И 15 января 1918 года Совет народных комиссаров принял декрет об организации таковой «под названием «Рабоче-Крестьянская Красная армия» (РККА) из «наиболее сознательных и организованных элементов трудящихся классов» не моложе 18 лет. Для вступления в красноармейские ряды претендент должен был представить рекомендацию «войсковых комитетов или общественных демократических организаций, стоящих на платформе Советской власти, партийных и профессиональных организаций или, по крайней мере, двух членов этих организаций». При вступлении целыми частями требовалась круговая порука всех и поимённое голосование.

Кроме идейных, Декрет предусматривал и материальные стимулы: бойцы РККА состояли на полном государственном довольствии и, сверх сего, получали 50 руб. в месяц. А нетрудоспособные члены семей, находившиеся ранее на их иждивении, обеспечивались всем необходимым по местным потребительным нормам согласно постановлениям местных органов Советской власти. Верховным руководящим органом новой армии, согласно Декрету, объявлялся Совет народных комиссаров. А непосредственное руководство и управление вооружёнными силами Республики осуществлял комиссариат по военным делам и созданная при нём особая Всероссийская коллегия (О Рабоче-Крестьянской Красной армии : декрет СНК от 15 января 1918 г. // Библиотека нормативно-правовых актов Союза Советских социалистических республик. URL: (дата обращения: 24.07.2021)).

Таким образом, по замыслу большевиков, Рабочее-крестьянская Красная армия становилась формированием сугубо добровольческим, и мобилизация в неё на первых порах не предусматривалась. Однако реальная жизнь быстро вносила коррективы в светлые помыслы и революционно-романтические устремления организаторов Советской власти, возвращая их к суровой прозе жизни и вынуждая менять только что принятые решения. Так, очень скоро выяснилось, что многочисленная Всероссийская коллегия, призванная руководить РККА, есть орган, безусловно, демократический, но абсолютно недееспособный – попытка принятия любого решения неминуемо вязла в бесчисленных обсуждениях, прениях, согласованиях и прочих демократических процедурах. Поэтому 4 марта 1918 года был создан Высший Военный Совет (ВВС) в составе его председателя Троцкого, члена Совета Подвойского и Бонч-Бруевича, ставшего военным руководителем. Чуть позже в ВВС в качестве заместителя председателя был введён Склянский, и в качестве членов Совета – несколько большевиков и один левый эсер (Бонч-Бруевич, М. Д. Вся власть советам. С. 254). Именно Высший Военный Совет установил численность будущей Красной Армии – один миллион человек, считая командный и красноармейский строевой и нестроевой состав, все рода главных и вспомогательных войск и служб (Бонч-Бруевич, М. Д. Вся власть советам. С. 277, 278).

Дело оставалось за малым – этот миллион набрать.

Глава 2. «Армия» губернского масштаба

К началу 1918 года Симбирский гарнизон состоял из 4 запасных полков бывшей русской императорской армии, которые не были достаточно надёжны и не представляли собой той вооружённой силы, на которую могла бы опереться новая власть. За исключением, пожалуй, прибывшего к этому времени в Симбирск 107-го Троицкого полка, который, по словам М. А. Гимова, благодаря успешной агитации почти весь перешёл на сторону большевиков (ГАНИУО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 7. Л. 1–22).

Когда началась демобилизация старой армии и солдаты гарнизона потребовали разрешить им взять с собой «на гражданку» оружие, а также «некоторые предметы из цейхгауза», именно Троицкий полк позволил добиться разоружения демобилизуемых и распустить их по домам «налегке» (Известия Симбирского совета крестьянских, рабочих и солдатских депутатов. 1918. 21 мая). Но вскоре расформировали и его. Затем преобразованный из военного совета военный комиссариат начал вербовать граждан в Красную гвардию, из которой вскоре и был создан гарнизон (Известия Симбирского совета крестьянских, рабочих и солдатских депутатов. 1918. 21 мая). Сформированная к середине февраля воинская часть называлась первой Симбирской добровольческой дружиной Красной армии и состояла из 3 красных рот. В двух из них – первой и третьей – было по 166 штыков, во второй – 90. На 22 февраля 1918 года общая численность личного состава дружины насчитывала 422 человека. В том числе – 363 строевых обученных, 20 – необученных, 25 пулемётчиков и 39 служащих. А также 185 командиров (ГАУО. Ф. Р-1090. Оп. 1. Д. 5. Л. 22), которые назывались инструкторами. Под размещение дружины 23 февраля ГубСНК распорядился реквизировать дом Медведева (ГАУО. Ф. Р-200. Оп. 2. Д. 21. Л. 45). Точного адреса в постановлении не указано, но скорее всего речь идёт о здании бывшего доходного дома С. М. Медведевой на Гончаровской улице (Современный адрес – ул. Гончарова, 19, ныне в нём размещается налоговая инспекция по Ленинскому району г. Ульяновска. Свешникова, О. А. Историческая застройка Симбирска-Ульяновска : обзор. Ульяновск, 2001. С. 17). Чуть позже, а именно 5 марта 1918 года решено было «для размещения социалистической армии занять Кадетский корпус…» (ГАУО. Ф. Р-200. Оп. 2. Д. 44. Л. 6).

Однако просуществовала 1-я добровольческая Красная дружина недолго – всего около месяца, и 18 марта приказом № 7 по Симбирскому военному комиссариату она была переименована в 1-й Симбирский отдельный пехотный батальон Красной армии. А её инструктору, то есть командиру тов. Мельникову приказывалось приступить к развёртыванию дружины в батальон (ГАУО. Ф. Р-1090. Оп. 1. Д. 2. Л. 6). Спустя три дня – 21 марта – приказом № 32 по добровольческой дружине её личному составу было объявлено о преобразовании части. Тем же приказом инструктор бывшей дружины Мельников назначался комбатом, заведующий хозяйством Волокушин – начальником хозяйственной части, адъютант Васильев – делопроизводителем.

Ротные инструктора превращались в командиров рот. А бывшие 4 красные роты и 2 не менее красные пулемётные команды становились просто ротами и командами батальона. Пятая,(нестроевая) рота прикомандировывалась к батальону с постановкой её на все виды довольствия (ГАУО. Ф. Р-1090. Оп. 1. Д. 1. Л. 4).

При этом вполне в духе времени власть командиров в новой части не была полной и непререкаемой. Механизм, способствовавший разложению старой царской армии, в полной мере сохранялся и в новой советской. Об этом прямо сказано в пункте 8 приказа по батальону № 6 от 28 марта. Он гласит: «О взаимоотношении инструкторов и Ротных Комитетов. Все решения и постановления, идущие в разрез с Советской Властью, представлять на рассмотрение Ротного Комитета. Вменить в обязанность инструкторам все полезные мероприятия для наведения порядка в части вносить на рассмотрение комитета и по удовлетворении последних обязаны проводить в жизнь» (ГАУО. Ф. Р-1090. Оп. 1. Д. 4. Л. 19 об, 20).

***

Однако сформировать часть – полдела. Создав часть, её надо было содержать, то есть кормить, поить, одевать-обувать личный состав, обеспечить его оружием и так далее. Все эти заботы, а также многие и многие другие ложились на плечи государства, поскольку, как говорилось выше, согласно Декрету об образовании РККА, красноармейцы состояли на полном государственном довольствии. Кроме того, им выплачивалось ежемесячное жалование в 50 руб. Всем необходимым обеспечивались и нетрудоспособные члены их семей. Но вот реализовать эти положения Декрета было очень непросто и влетало бюджету в копеечку. Причём бюджету в первую очередь местному. Так, на заседании Симбирского губисполкома 3 марта 1918 года, заслушав доклад одного из его членов, т. Гладышева, о суммах, необходимых на содержание Красной Армии численностью до 1 тыс. человек, собравшиеся пришли к неутешительному выводу – у исполкома таких денег нет и не предвидится. Поэтому решили запросить их у центра, чем и поручили немедленно заняться товарищам Ксандрову и Крестину (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 28. Л. 18).

А пока приходилось изыскивать средства на месте. Например, с помощью описанной в первой части настоящей книги операции по обложению симбирской буржуазии финансовой «контрибуцией», которая как раз и явилась одной из попыток добыть деньги, в том числе и на содержание создаваемой армии (ГАУО. Ф. Р-1090. Оп. 1. Д. 1. Л. 155).

Так или иначе, но свои обязательства перед личным составом власть старалась исполнять. Например, приказом по батальону № 6 от 26 марта «все красноармейцы, имеющие семьи при себе, должны представить об этом сведения в Военные Комиссариаты с указанием адреса семьи» для удовлетворения их положенным пайком (ГАУО. Ф. Р-1090. Оп. 1. Д. 4. Л. 19 об, 20). По решению ротных комитетов, бельём, одеждой и жалованьем в размере 25 руб. в месяц удовлетворялись также военнопленные, работавшие в 1-й дружине в качестве «служителей», то есть, выражаясь современным языком, вольнонаёмных гражданских служащих (ГАУО. Ф. Р-1090. Оп. 1. Д. 4. Л. 19 об, 20). Хотя и белья, и одежды не хватало самим же красноармейцам. Поэтому, за неимением в интендантстве форменного обмундирования, для его индивидуального пошива они получали на руки сукно защитного цвета. Правда, всем ротным комитетам и инструкторам красных рот приходилось пристально следить за тем, чтобы некоторые предприимчивые бойцы не тащили ткань на рынок для продажи, а использовали её по назначению, то есть шили форменные рубахи и шаровары (ГАУО. Ф. Р-1090. Оп. 1. Д. 1. Л. 27). В ежедневном расписании караулов даже был предусмотрен специальный патруль в количестве 10 бойцов, направлявшийся на толкучий рынок для предупреждения продажи солдатами-добровольцами казённых вещей (ГАУО. Ф. Р-1090. Оп. 1. Д. 1. Л. 1).

Что касается белья, то на заседании батальонного комитета 1-го Симбирского отдельного батальона 21 марта 1918 года было решено «просить о немедленной выдаче по 3 комплекта нательного белья, если такового здесь нет, то командировать двух членов батальонного комитета в Казанский вещевой склад за получением его». И, кроме того, «просить Отдел снабжения о немедленной выдаче кожаных подсумков, а также ружейных ремней. По имеющимся сведениям, подсумки и ружейные ремни есть в арсенале» (ГАУО. Ф. Р-1090. Оп. 1. Д. 1. Л. 45).

Но если в Симбирске с вещевым довольствием войск было негусто, то в Сенгилее, например, складывалась противоположная ситуация. Там в течение марта уездный совет принял ряд постановлений, касавшихся материального обеспечения не только личного состава Красной Армии, но и некоторых категорий населения. Так, 28 марта Совет разрешил уездному военному комиссариату продавать старые вещи расформированного бывшего 165-го пехотного полка. Цены на них устанавливала специально созданная комиссией во главе с комиссаром. Шинель стоила 5 руб., сапоги и ботинки – по 2 руб. за пару, гимнастёрки и телогрейки – по 2 руб., тёплые нательные рубахи и кальсоны – по 1 руб., фуражки – по 25 коп., папахи и лапти – по 30 коп., ремни и лопаты – по 1 руб. Бедным же имущество разрешалось выдавать бесплатно. А с 1 апреля – отпускать старое обмундирование из запасов того же полка очень нуждающимся служащим разных учреждений города. По постановлению от 29 марта членам исполкома положено было выдавать в счёт жалования по казённой расценке: по 1 шинели, гимнастёрке и шароварам, по 1 паре ботинок и материала на 2 пары белья.

В связи с непоступлением денег из Симбирска 31 марта исполком постановил выдать красноармейцам и членам исполкома в счёт жалования: сукна первого сорта по 13 руб. за аршин (72,12 см.), второго сорта – по 8 руб., молескин (Молески́н – толстая, плотная и прочная хлопчатобумажная ткань с начёсом на внутренней поверхности и гладкой глянцевидной лицевой стороной) – по 4 рубля за аршин, белое полото и бязь по 1 руб. за аршин. Сукна выдать по 4 аршина на красноармейца, а молескин по числу членов семейства. Всего было выдано красноармейцам японского сукна 760 аршин 13 вершков. А сколько роздано членам исполкома, поручалось выяснить ревизионной комиссии. Видимо, вещевое наследство бывшего пехотного полка позволило настолько удовлетворить самые насущные потребности не только красноармейцев, но и беднейших слоёв населения, что, в отличие от Симбирска, в Сенгилее реквизированные у капиталистов в декабре и январе 350 тыс. руб. решено было направить на нужды школ и больниц. А также в дополнение к уже имевшимся в уезде красноармейским силам сформировать летучий конный отряд, включив в него по 2 человека от каждой волости. Каждому назначался оклад в 120 руб. в месяц, а также выплачивались 4 руб. суточных при командировках по уезду (ГАУО. Ф. Р-200. Оп. 2. Д. 1. Л. 4). Излишек средств у власти для того времени – скорее счастливое исключение, чем повседневная действительность. Острый дефицит всего и вся – от денег до хлеба и портянок – пожалуй, главное проклятие, которое будет преследовать советскую власть ещё не один год. Но несмотря на это армию она всё же создавала. Иначе было не выжить.